Художник Сергей Сапожников о своем проекте «Dance»

Сергей Сапожников. «Без названия» из серии «Dance». 2016. 32’38 мин. Черно- белое видео. Ассистент художника: Сурен Хурдаян. Модели: Александр Кислов, Анна Коса.

Часть 1

Моя бабушка Евгения Васильевна активно документировала на фотоаппарат мое детство и все, что происходило с нашей семьей. Так что, можно сказать, любовь к фотографии передалась мне по наследству. Тогда, ребенком, я понимал этот процесс как способ увековечить какие-то события. Как воплощенную о них память. Конечно, это банально, но с чего-то же должно все начинаться?

Первые опыты с фотографией начались в 1997 году, когда мне было тринадцать лет. Тогда в Ростове-на-Дону было очень модно кататься на роликах, и я тоже с головой погрузился в эту субкультуру. У нас была своя роллерская тусовка — мы много общались, катались и, конечно, фотографировали друг друга. Причем, как и в любой субкультуре, тут была своя эстетика. С помощью фотографии мы могли, с одной стороны, оценить, насколько правильно и красиво делаем наши трюки, а с другой — показать себя на снимках еще «круче», чем в реальности. Я быстро понял, что поймать интересный момент очень тяжело, поэтому искал пути его смоделировать. То есть, получалось что-то на стыке документальной и постановочной фотографии, пусть и очень наивной.

В конце 90-х в Ростов пришла мода на граффити и брейк-данс. Как и большинство моих друзей-роллеров, я закономерно увлекся этой историей. Начинал с брейкинга, но после двух переломов ноги решил, что так дальше не пойдет. Как раз сидя дома в гипсе, я всерьез задумался о рисовании.

Описывать историю ростовского граффити смысла не вижу. Оно все строилось на подражании и желании делать упор на качество в рисунках. Еще учась в школе, я разочаровался в этом и находил очень скучным. Довольно быстро мне стало интересно выйти за рамки субкультуры, уйти в поле экспериментов. Постоянно меняя стили и подписываясь разными псевдонимами, я искал новые формальные решения.

Финал этого периода пришелся на 2003 год. К тому моменту я уже делал закатанные валиком большие фоны, скорее напоминающие абстрактную живопись, чем традиционное граффити. С ними я попал в первую книжку «Objects», которую сделал Игорь Поносов в 2005 году и которая сопровождалась выставкой в Москве. Правда, в следующих частях книги меня уже не было, потому что Игорь считал, что я слишком ушел от стрит-арта и прогрессивного граффити.

Надо сказать, что весь мой граффити-период фотография была рядом. Я часто снимал фрагменты своих работ и стадии их появления. Но тогда это было простое желание сохранить свое творчество. Настенные рисунки долго не живут — их закрашивают или портят, поэтому в большинстве случаев кроме снимка ничего не останется.

В какой-то момент мне стало интересно использовать фотографию не как способ задокументировать граффити, а как самостоятельное высказывание. Так в 2003 году родилась идея первой небольшой художественной съемки. Объяснить происходящее на снимках мне трудно — это было попытка собрать некую конструкцию из хаоса. В качестве локации я выбрал канализационный сток около транспортного депо. Место мне показалось необычным и напоминающим Зону из фильма «Сталкер».

Тут стоит пояснить, что, разочаровавшись в граффити, я в то же время открыл для себя мир серьезного кинематографа. С огромным удовольствием стал изучать творчество таких режиссеров, как Ингмар Бергман, Андрей Тарковский, Федерико Феллини, Йос Стеллинг. Большое влияние на меня оказала операторская работа Свена Нюквиста.

Кино изменило мое отношение к фотографии и задало совершенно новый вектор творчества. Я начал мыслить художественными сериями и всерьез задумался о карьере фотографа. Конечно, влияние субкультуры все еще было довольно сильным, поэтому снимал я, используя объектив «рыбий глаз» — большинство роллеров и брейкеров применяли его тогда для съемок своих трюков. Можно сказать, это была попытка совместить субкультурный опыт с новыми впечатлениями.

В 2005 году мой подход к фотографии стал более серьезным. На этом этапе я много работал с Альбертом Погорелкиным, который выступал моделью. С ним мы были давно знакомы по граффити-тусовке и хорошо понимали друг друга. На первых снимках того периода можно также заметить влияние брейкинга — Алик имитировал свойственные танцу необычные позы, которые называются «фризами». Однако, уже через год наша серия стала развиваться совсем в другом направлении. Я полностью отказался от объектива «рыбий глаз» и больше никогда к нему не возвращался. Желание работать с трюками и позами сменилось стремлением в сторону абстрактных композиций. Появилась идея работать со студийным светом и делать полностью постановочные фотографии, моделируя ситуацию и нужные ощущения от снимка.

Наверное, влюбленность в кино и углубленное изучение истории искусств тут сделали свое дело. Субкультура постепенно выпала из моего поля зрения. Наша с Аликом совместная история продлилась 7 лет, а затем мы полностью прекратили сотрудничество.

Начался новый этап.

Часть 2

Сашу Кислова я знаю практически с детства — наши пути пересеклись еще в начале 2000-х.

Мы иногда тусовались вместе, что-то обсуждали, Саша рассказывал, как обстоят дела в брейкинге. В отличие от меня все это время он был серьезно увлечен танцами. Впервые я позвал его принять участие в съемках, когда работал над проектом «The Drama Machine» (2013-2015). После этого опыта мы решили снять серию про танец.

Надо сказать, нам повезло с местом. В бывшей макаронной фабрике был зал, где сильно текла крыша. Женщина, приглядывающая за этой частью здания, оборудовала комнату для борьбы с дождем — это выглядело фантастически и напоминало мне мои же декорации.

Снимать просто танец, сам по себе, было неинтересно. Но сперва я решил увидеть предел Сашиных возможностей и затем уже пойти дальше. Для начала выбор пал на черно-белую фотографию и внешнюю вспышку. Это была первая художественная серия, которую я снимал на цифровую черно-белую камеру, и, конечно, цифровая техника открывает совсем другие возможности.

Следующим шагом мы пригласили на съемки Аню — девушку Саши. С ней в танец пришла некая история любви. Вообще, тема мужчины и женщины в танце — одна из самых интересных для меня. Особенно занятно было попробовать раскрыть её через призму субкультуры, к эстетике которой я решил вернуться, глядя на стиль Саши.

Затем я вспомнил о своих железных конструкциях, которые делал для съемок прошлого проекта. Хранили мы их в Чалтыре, прямо на улице, поэтому могли спокойно работать все лето за городом. Мы не спешили — делали долгие паузы, изучали характер снимков и живо обсуждали, что же у нас выходит. В очередной раз я убеждался, что изначальный замысел и то, что получается в итоге — совсем разные вещи.

В 2016 году появилась возможность снять видео на сцене театра «18+». Сюжет работы все также вращался вокруг темы любви. Но главный вопрос, который я исследовал — что такое брейкинг сейчас и может ли он стать чем-то большим? Вообще, пожалуй, вся наша работа с Сашей — попытка ответить на него. Тонкая грань, которую мы то стираем совсем, то снова пробуем вернуть.

Следующий важный этап — «Сabaret Kultura» на фестивале V-A-C live в Whitechapel Gallery в Лондоне. По ряду причин это был совершенно новый опыт. Во-первых, я впервые поработал с иностранным танцором — помимо Саши, в качестве модели выступала француженка Сара Аугерас. Во-вторых, именно тут впервые за весь творческий путь я выставил свои декорации внутри галереи и, отсняв их, оставил для зрителей . До этого я всегда выступал за закрытый процесс съемок и показывал уже готовый результат. Также часть фотографий мы сделали в Барбикане — совершенно очаровательном месте с уникальной архитектурой. В-третьих, для меня это стало первой работой, где я объединил фотографию, музыку и танец в реальном времени.

Само выступление длилось 17 минут. Вначале Саша станцевал в абсолютной тишине, а затем началось слайд-шоу из моих работ под живое сопровождение композитора Александра Селиванова и классических музыкантов Казии Зиминска и Йоанны Проданова.

Мне очень понравилось то, что получилось в итоге, пусть я и нарушил, пожалуй, все принципы, которыми до этого дорожил. Но с другой стороны — ведь надо как-то развиваться?

Следующая история плавна вытекла из этого лондонского опыта. На фестивале я познакомился с Питером Таубом, куратором Чикагского музея современного искусства. Он как раз отбирал проекты для выставки «Пространство Сила Конструкция» организованной фондом V-A-C в Венеции (2017). Питеру очень понравилась видеоработа «Dance», и он предложил мне принять участие в выставке.

В процессе подготовки к ней появилась новая идея — я захотел противопоставить друг другу совершенно разные танцевальные стили. Уже в Венеции мы нашли Марджолен Ускотти, которая профессионально занималась современными танцами. Работать с ней было очень просто, потому что она схватывала все налету. Я же впервые выступил как хореограф и попытался добиться максимального контраста в стилях Саши и Марджолен.

В течение 10-ти дней два раза в сутки ребята танцевали под открытым небом на специально сделанных мной уличной сцене с металлической конструкцией. Я с большим интересом наблюдал, как Саша и Марджолен развиваются в этой истории. В сценарии было прописано только количество выходов и примерное перемещение по сцене — в остальном у них была полная свобода для импровизации. То есть, ни одного одинакового выступления не было. Я же снимал все на камеру, чтобы затем отобрать лучшие моменты и сделать из них самостоятельное художественное видео. Думаю, тут мы максимально приблизились к культуре перфоманса.

Также я обнаружил, как чудно может работать субкультурное прошлое Саши и как интересно оно контрастирует с академической школой Марджолен. Возможно, это был не тот результат, которого я ожидал. Но, считаю, мы сильно продвинулись в поисках ответа на вопрос — как рождаются новые стили и какой может быть потенциал развития у субкультуры?

Вернувшись с Сашей в Ростов, мы продолжили наше исследование. В качестве локации снова выступили помещения макаронной фабрики, с которых эта история началась. На этот раз мне захотелось сделать пространство более выразительным — я добавил декорации и выставил театральный свет.

Так родилось наше крайнее видео из цикла «Dance» (2016), и я считаю его правильным финалом проекта.

За те три года, что мы работали вместе, Сашин уровень вырос и стал более индивидуальным, менее субкультурным. У него пропала характерная для брейкинга подача и скорость, появилось совсем другое настроение, многие старые элементы значительно изменились. Из субкультуры начали прорастать новые интересные формы. По сути, и я как художник формировался таким образом. А могло ли быть по-другому? Все новое рождается из бесконечной переоценки уже имеющегося опыта.

Выставкой «Dance» я хочу подвести некий итог всей истории. Но не стоит считать это точкой — скорее необходимой для осмысления паузой. Не мне судить, удался ли проект, но для меня это точно был долгий путь, который занял практически 20 лет. Начавшийся с тех наивных снимков с роликами и детскими впечатлениями, он привел меня сюда и сделал тем, кто я есть.

Теперь же, оглядываясь назад и размышляя обо всем, я понимаю, что тема еще не закрыта. Это лишь первая попытка рассказать о той эстетике, что рождалась вне стен художественных школ, о том времени, в котором формировалось мое поколение. И, конечно, ответить на вопрос, который волновал меня и всех, кто тоже когда-то был увлечен субкультурой — можно ли было найти в этом что-то новое?